Стюарт Е. К. «Предвесеннее»

Скворцы

Весна, беззвучная сначала,
Заговорила лишь тогда,
Когда под снегом зажурчала
Шальная талая вода.
Когда капели звонкий топот
По лужам сморщенным вскипел.
Когда под тёплым ветром тополь
Вдруг потянулся, заскрипел
И поднял над собой скворечник,
Когда на ветку, наконец,
Взлетел её певец!
Конечно,
То был скворец.
Да-да, скворец.
Худой с дороги и усталый,
Из кучи неотложных дел
Он выбрал главное, пожалуй:
Он пел.
О боги, как он пел!
На горле пёрышки дрожали,
А два трепещущих крыла
Как будто целый мир держали…
Скворчиха тихая ждала.
Ей так хотелось, так хотелось,
Чтобы скворец, в конце концов,
Полезным занимался делом —
Гнездо бы ладил для птенцов!
Но всё же то, что в нём творилось,
Отчасти поняла она…
Так в мире таинство творилось
С извечным именем — весна.
И солнце — хитроумный гений —
Благословляло хрупкий дом
С его заботами, волненьем,
С его грядущим поколеньем,
С неудержимым этим пеньем
И со скворчихой и скворцом.

Весна (Все нынешней весной особое)

Все нынешней весной особое,
Живее воробьев шумиха.
Я даже выразить не пробую,
Как на душе светло и тихо.

Иначе думается, пишется,
И громкою октавой в хоре
Земной могучий голос слышится
Освобожденных территорий.

Весеннее дыханье родины
Смывает след зимы с пространства
И черные от слез обводины
С заплаканных очей славянства.

Везде трава готова вылезти,
И улицы старинной Праги
Молчат, одна другой извилистей,
Но заиграют, как овраги.

Сказанья Чехии, Моравии
И Сербии с весенней негой,
Сорвавши пелену бесправия,
Цветами выйдут из-под снега.

Все дымкой сказочной подернется,
Подобно завиткам по стенам
В боярской золоченой горнице
И на Василии Блаженном.

Мечтателю и полуночнику
Москва милей всего на свете.
Он дома, у первоисточника
Всего, чем будет цвесть столетье.

Поэма весны

Ты и скрипку с собой принесла,
И заставила петь на свирели,
И, схватив за плечо, повела
Сквозь поля, голубые в апреле.
Пессимисту дала ты шлепка,
Настежь окна в домах растворила,
Подхватила в сенях старика
И плясать по дороге пустила.
Ошалев от твоей красоты,
Скряга вытащил пук ассигнаций,
И они превратились в листы
Засиявших на солнце акаций.
Бюрократы, чинуши, попы,
Столяры, маляры, стеклодувы,
Как птенцы из своей скорлупы,
Отворили на радостях клювы.
Даже те, кто по креслам сидят,
Погрузившись в чины и медали,
Улыбнулись и, как говорят,
На мгновенье счастливыми стали.
Это ты, сумасбродка весна!
Узнаю твои козни, плутовка!
Уж давно мне из окон видна
И улыбка твоя, и сноровка.
Скачет по полю жук-менестрель,
Реет бабочка, став на пуанты.
Развалившись по книгам, апрель
Нацепил васильков аксельбанты.
Он-то знает, что поле да лес -
Для меня ежедневная тема,
А весна, сумасбродка небес,-
И подружка моя, и поэма.